Ни облачка опять! С утра – палящий зной…
Рука с трудом сжимает топорище…
Что выжил из ума почтенный старый Ной –
Об этом говорят богач, и нищий!..
Опять визжит пила, летят опилки в пыль,
Стамеска спорит яростно с пилою…
Потрескалась корма, песком заносит киль,
И борт один давно зарос травою…
Вчера сказал пастух, зашедший на ночлег:
- Колодец сух…А ты нам – про пучину!..
Но верю: он всплывет!! И я смолю ковчег,
Подставив солнцу согнутую спину…
Я слышал глас Его! И Он мне объяснил
Как борт крепить, как нужно ставить стапель…
Мне повелел мой Бог!! И значит – хватит сил,
И я дождусь потопа с первых капель!..
Из тучи – оспой в пыль, потом – слезой – в песок,
Потом – ручьи, дрожащие от ряби,
И явится река, как яростный поток,
Низвергнутся открывшиеся хляби!..
Разрежется земля стремительностью рек,
Смывая всё, средь хаоса и горя…
Ни гор, ни островов... И только мой ковчег
Всплывет среди бушующего моря!..
..Ни облачка с утра! Опилки, стружки, пот,
Котлы смолы, в песок зарылось днище…
- О, Господи, - твержу, - я верю: он всплывет!!
И вновь рука сжимает топорище….
Вадим Цокуренко,
Гусь-Хрустальный, Россия
Поэт, автор двух сборников лирических стихотворений: "Перед чистым листом",М.,2005 и "Это перышком водит душа", Рязань, 2007. e-mail автора:vcokur@yandex.ru
Прочитано 9564 раза. Голосов 3. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
