Да, Бог нас создал разными, конечно, —
Тот поумней, а этот поглупей;
Опаслив тот, а этот сам-беспечность;
Тот мешковат, другой, как воробей.
Тот словотряс, а тот принципиален —
По полкам все хранится у него...
Никто из нас, увы, не идеален,
И презирать не должно никого.
* * *
Я старое не осуждаю,
Грядущее — не опьянит;
Я в существующем блуждаю,
Зачем мне бронза и гранит.
Врученное мне все приемлю:
Тропинки узость, ширь полей.
Я рад, что видел эту землю,
Я счастлив, что ходил по ней.
ЧЕРЕМУХА
Черемуха в тесной чащобе —
Глазу почти не видна.
Здесь выросла, что ей еще бы,
Здесь и засохнет она.
Ягод на ней немного,
Горстка – и всё пари.
Судьба поступила строго,
Можно ли что изменить.
Из этой не выбраться клетки —
Силы такой нет;
Никто не трогает ветки,
Не собирает букет.
В пожизненном этом остроге,
Где с влажностью воздух слит,
Черемуха в тесной чащобе
Уремы речной стоит.
* * *
Да, поэзия — дневник, —
Афоризм довольно ясен;
Кто сливать туда согласен
Ложь, пусть сам себя винит.
* * *
Еще один листок с осины —
Чуть покружился, и прилег.
Часть тропки я еще осилил,
И на сухой присел пенек.
Среди листвы, что под ногами,
Мои, конечно, тоже есть.
Глупец, кто эту жизнь ругает,
А надо воздавать ей честь.
И листопад какой-то робкий,
В разгар сегодняшнего дня.
И снова я пошел по тропке,
Протоптанною до меня.
* * *
Я много что любил на свете,
Перечислять — досуга нет, —
Вот этих ив густые сети,
Душистых трав цветущий плед;
Вот эту тропку полевую,
И поля каждый колосок,
И речку светлую, живую,
Чуть влажный берега песок.
Любил лугов ноябрьских выбель,
Любил сентябрьскую межу...
Я жизнь любил во всяком виде;
Там спросят — так я и скажу.
* * *
Ради славы, ради похвалы,
Что и ни творится в мире этом.
Всплеск аплодисментов люб поэтам,
Как сладкоежке кус большой халвы.
* * *
Судить легко. Судить приятно,
Расталкивая басом тишь.
Подсчитывая чьи-то пятна —
На собственные не глядишь.
Рот открывая - не заметишь,
Что сам в подтеках от дерьма.
Судить легко на белом свете,
Судить легко — весьма-весьма.
Судить — в клубничку «граблей» лезешь;
Как шоколадки долька в рот.
Свой «рупор» выключить полезно,
Когда оттуда мерзость прет.
* * *
Солнце ждет заката,
И дождя — река.
И опять куда-то
Мчатся облака.
Здесь была деревня,
Но дома пусты.
Осень ждут деревья,
Травы и кусты.
Прочитано 4204 раза. Голосов 3. Средняя оценка: 4,67
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
Поэзия : Мы смеёмся в палате(стихи об абортах) - Варвара Скобарка В прошлом году лежала в псковской городской, в гинекологии.
26-го ноября был день выписки нашей послеоперационной палаты,
мы радовались этому с утра, готовились к отъезду, хлопотали...
И вдруг... какой-то бешеный наплыв абортниц... Но, что ещё ужаснее, все врачи, натягивая резиновые фартуки, минуя обычный обход своих больных, устремились в операционную, возле дверей которой сиротливо висел листок с призывом дать жизнь своему ребёнку...
